Биография Bryan Ferry
Брайен Ферри (Bryan Ferry) родился 26 сентября 1945 года в небольшом городке Вашингтон (из которого, возможно, вышли предки первого американского президента) графства Каунти Дурхэм. Его отец, прежде горняк, работал ночным сторожем. Сам Брайен рос, как все рабочие парни английского северо-запада, гоняя голубей на заднем дворе.
Его первой группой, игравшей в рабочих пабах с 1964 года, был коллектив Banshees. В репертуар входил весь ритм-энд-блюз, много Чака Берри - часть из этих вещей позже вошла в альбом ("These Foolish Things"). Ферри был вокалистом и исполнителем на гармонике, а в своей следующей, более профессиональной группе Gas Board, он играл и на саксофоне. Этот соул-бэндовый октет включал в состав четыре саксофониста, трубача и исполнял жанрово довольно неопределенные композиции, часто напоминая Бобби Бланда. Играли они в районе Ньюкастла, где Ферри в местном университете изучал лингвистику и изящные искусства. Некоторое время группой руководил Крис Райт, позже один из сопредседателей фирмы Chrysalis.
В 1968 году Брайен отправился в Лондон и перебрал несколько работ, включая место водителя грузовика, прежде чем решил попытаться найти удачу в музыке.
Претензий и надежд у молодого Ферри было в переизбытке. Обладая ярко выраженным провинциальным акцентом, он попытался поразить столичную публику "искусством на уровне Милтона и Шекспира" - но первоначальный отклик был минимальным.
Прежде чем набрать Roxy Music, Ферри хотел пристроиться вокалистом в King Crimson. И хотя его завернули, Роберт Фрипп отметил, что "этот парень имеет потенциал в других областях", и дал для Ферри рекомендацию своему однокашнику Дэвиду Эйнховену, руководителю EG, дочерней компании от Island. На фирме сначала пожелали, чтобы Ферри сделал сольный альбом с сессионными музыкантами, но когда Брайен отверг все кандидатуры, ему дали полную свободу действий.
Грэхем Симпсон, первый басист Roxy, также играл в Gas Broad. Он встретил Ферри, когда тот изучал английскую литературу в Ньюкастле и был единственным для него знакомым музыкантом в Лондоне. Позже Симпсон для всех бесследно исчез, возможно, даже умер. Как вспоминал Ферри, он был парнем со странностями. "Почти год Грэм был в каком-то подвешенном состоянии. Он все больше отходил от дел и не мог ни с кем контачить. За неделю до Большого Западного Фестиваля он ушел окончательно и тогда я пригласил Джона Портера, который был гитаристом в Gas Broad. Но тот не потянул и Пит Синфилд, продюсер первого альбома, нашел для нас Рика Кентона, своего приятеля, который сыграл на Virginia Plain".
Кентон, впрочем, тоже не задержался. На своем европейском турне Roxy использовали американца Сэла Мейда, который только тем и прославился, что сыграл пару раз в Нью-Йорке с заштатными группами.
Были и другие изменения в составе. Интересной была попытка задействовать бывшего гитариста The Nice Дэйва О'Листа. "Сначала нам казалось, что все отлично, но потом... Он был отличным и вдохновенным исполнителем. В настроении мог выдать такое неподражаемое соло, что работать с ним было удачей..."
В начале 1971 года к группе присоединились Брайен Ино и саксофонист Энди Маккей, а летом добавился ударник Декстер Флойд. Последний ушел до записи первого альбома и его место занял Пол Томпсон, завоевавший вскоре репутацию одного из лучших ударников в мире. Гитаристом после изнурительных проб и трудного выбора стал Фил Манзанера.
При том, что группа была составлена из малоизвестных музыкантов, первые отзывы на ее выступления были чрезвычайно благоприятными - на радио и по ТВ их подавал слушателям Джон Пил, а в прессе старался Ричард Уильямс, проталкивая множество фотографий членов группы во всевозможных патетических позах и разодетых в эффектные одежды с изобилием косметики. Не удивительно, что Roxy Music часто сравнивали с Дэвидом Боуи и другими мастерами глэм-рока, но в отличие от Боуи они не испытывали недостатка в юморе, а обложки их пластинок можно было принять за отличную пародию рекламы. Roxy Music компроментировали методы потребительского общества и его культуру, применяя средства атомного века - можно сказать, что с художественной стороны их наставником был Энди Уорхол.
В музыке группе эту философию удалось выразить еще полнее. Ферри принес на сцену европейского рока опыт своего поколения и пробудившуюся привязанность к культурно-исторической родословной, проявившуюся в повышенном интересе к европейскому прошлому. Ностальгия по изысканному гротеску и сюрреальной символике дилановских баллад соединилась с безоговорочным поклонением изощренной эротической элегантности куртуазной культуры различных эпох, начиная от сентиментально-эротического кокетства эпохи Регентства и кончая драматически стилизованной чувственностью декаданса начала ХХ века. Само название, заимствованное с одной из старых афиш эпохи немого кино - это тоже не только пародия моды на ретро, но и дань ностальгии.
Ферри с группой оказались отличными стилистами. Они усвоили сотню стилей, отдавая предпочтение мистифицирующей недосказанности и тщательно отработанному эстетизму, взятому напрокат у всех упаднических эпох европейской истории. Они возвращали в моду прошлое, перемешивали старинное и выдумывали свое. И речь идет не только о тряпках и красках, хотя они бросались в глаза прежде всего. Главным образом это относится к концептуальным идеям и эстетике музыкального творчества Roxy Music.
Их дебютный альбом ("Roxy Music") стал в Англии бестселлером, с тем же успехом встречен классический сингл Virginia Plain (переизданный через пять лет, он продемонстрировал, как в своем стремлении реставрировать прошлое группа заглядывала в будущее, предвосхищая появление панковой волны). Хотя Ферри объявлял, что не собирается выпускать синглы, которые уже издавались на альбомах, это обещание оказалось похороненным после сингла Pyhamarama.
Диск ("For Your Pleasure") выпускался Крисом Томасом, который раньше работал с Procol Harum. Здесь, как и раньше, группа демонстрирует использование старых клише, однако главным залогом творческого успеха явилось соединение в одном коллективе индивидуальностей, в стиле совершенно непохожих одна на другую, что, впрочем, и отвечало глобальной задаче Брайена. В звуке доминировали играющая в лучших роковых традициях гитара Фила Манзанеры и четкая работа Пола Томпсона, уцелевших мастодонтов психоделической эры, экзотические ноты добавляла игра на фортепьяно самого Ферри, в духе Терри Райли и Джона Кейджа идиосинкразическое завывание саксофона и гобоев Маккея (обратите внимание на дуэт саксофона с ударными в Edition of You, Grey Lagoon от Боуи или в госпеле Psalm - именно там этот тандем добивается самых рафинированных звучаний и словно играет в прятки с гитарой и синтезатором). Ино на своем инструменте не извлекал ставшие рутинными звуковые краски; синтезированные им раздражающие и компактно сгущенные пассажи придавали музыке ансамбля в целом верхнерейнские готические интонации. Электроинструменты обеспечивали несколько какофонический звук, "докрученный" сольными вставками - интересно, что именно Roxy Music впервые удалось окончательно соединить звук синтезатора с остальными электроинструментами.
Благодаря этому на первых альбомах Roxy можно найти то, что точнее всего назвать "ассорти" - замечательный пример новых возможностей роковой развлекательной песни. Вместе с тем разрушались старые представления об интермеццо, аккордическом сопровождении, мелодической линии, смысловом делении. Чисто английские тексты песен Ферри обладали символистской глубиной и их трудно было воспринимать просто со слуха, без напечатанного текста, однако в целом музыка группы "приделывала к сознанию ноги", приглашала к развлечению скорее, чем к размышлению. Пусть будет пир во время чумы! - откровение, которым проникнуто, быть может, самое значительное их произведение, композиция Psalm с альбома "Stranded".
Перед выпуском этого альбома персональные разногласия, развившиеся между Ферри и Ино при обсуждении музыкального будущего группы, дошли до своей критической точки. Ферри рассудил, что в звуке группы немузыкальных тонов явный пeреизбыток и заменил Ино бывшим скрипачом и клавишником Curved Air 18-летним Эдди Джобсоном, инструменты которого в мелодическом отношении великолепно сочетались с духовыми Маккея. В составе появился также бывший басист групп Big Three и Quatermass Джон Густафсон.
Хотя на альбоме "Stranded" появились тексты и Манзанеры, и Маккея, диск этот, равно как и первый сольник Ферри ("These Foolish Things"), оказались почти аутентичным отражением творческого и эстетического кредо последнего. На развалинах разбитых надежд "детей цветов" Ферри с группой взрастил фантазм индивидуализма, фантазм "похоти и желания", не скованный уже никакими словами о долге, прогрессе и общественном процветании. Насквозь пропитанные декадентством и гедонизмом, Roxy заявили о наступлении неотвратимого и окончательного "заката Европы". A Song for Europe - печальная и саркастическая издевка пересмешника Ферри над лозунгом британских тори "Фанфары для Европы". Старое понятие, которое длительное время было в обращении культурной элиты Запада, приобрело у Ферри статус разменной монеты для массового сознания.
Интересна и интерпретация знаменитой песни Боба Дилана A Hard Rain's A-Gonna Fall с текстом, наполненным апокалипсическими метафорами, сделанная Ферри на диске "These Foolish Things". Благодаря своим скользящим интонациям, о которых мечтают многие имитаторы Дилана, Ферри исполнил песню в отличной от авторской манере, подчеркивая неизбежность судного дня и открыто издеваясь над страхом перед этим днем.
О голосе Ферри следует сказать особо. Это чрезвычайно интересное вибрато, звучащее, как правило, несколько отстраненно и поэтому, на взгляд слушателя, неэмоционально - но заметно, что вокалист полностью контролирует мелодию. Его вокал великолепно взаимодействовал с гармоническим фоном, создаваемым музыкантами Roxy, особенно с синтезатором Ино. Вокал Ферри привлекает и своими несколько ироничными, а подчас и циничными оттенками; диск "These Foolish Things" в свое время вызвал панику среди критиков, которые в холодном голосе, исполняющем много раз слышанные нетленки, видели отблески извращенности.
Такие качества Ферри, как лаконичность, искрометность и склонность к коротким формам всегда ассоциировались с кабаре: в отличие от Рink Floyd, Yes или Genesis, с которыми их часто смешивали в рамках термина "арт-рок", Roxy прославили себя песенками почти хитового размера и характера. Не обошлось и без исключений - продолжительные Mother of Pearl и Song for Europe относятся к лучшим в каталоге ансамбля.
Год 1973 прошел под знаком неподтвердившихся слухов, что Roxy вот-вот распадутся. Следующий сольный диск Ферри ("Another Time, Another Place") вызвал смешанную реакцию критики и публики, хотя у артиста совершенно не было забот, скажем, добиться аншлага при концерте в "Ройял Элберт-холле".
Диск ("Country Life") не выказал никакого улучшения в деятельности группы. Хотя по прежним, довольно высоким стандартам, нельзя было сказать, что он потерпел неудачу, позже Манзанера назвал его провалом и после короткого периода стычек с Ферри вместе с Маккеем начал работать над сольными проектами. Вышедший в конце 1974 года сольник последнего ("In Search of Eddie Riff") представил эксцентричную, но порой безвкусную смесь влияний от Кинга Куртиса до Вагнера. Позже Маккей написал музыку для телепередачи Rock Follies и продолжил выпуск сольных альбомов.
И только лонгплей ("Siren") с приятельницей Ферри Джерри Халл на обложке смог добиться для Roxy признания, что они уже давно домогались в США. Несколько продолжительных турне при полных залах, тотальный успех сингла Love Is a Drug for Me по обе стороны Атлантики - и вот уже Roxy в Штатах на верхних ступенях роковой иерархии. При всем этом многие британские критики считали этот альбом наименее удовлетворительной записью ансамбля за все времена. Игра в попурри из влияний и высокое исполнительское мастерство сменились меньшей изобретательностью и большей коммерческой направленностью. Война внутри группы продолжалась, слухи о распаде ползли и ползли и летом 1976 года Ферри, неспособный найти баланс между сольной и групповой карьерой, объявил о "частичном разделении". Каждый из ведущих членов ансамбля собрался неопределенное время работать соло. Густафсон ушел, а группу Йена Гиллана, а Джобсон отправился в Нью-Йорк играть у Фрэнка Заппы.
За следующие четыре года группа ни разу не выступила и выпустила лишь слабый альбом ("Viva! Roxy Music"), составленный из записей с концертов в Глазго, Ньюкастле и на Уэмбли.
Сольные альбомы и синглы Ферри, хотя и не теряли своеобразного очарования Roxy Music, ажиотажа у слушателей не вызывали. Хотя у сольника "Let's Stick Together" титульная песня заняла четвертую позицию в британских списках, хотя голос Ферри интересно и своеобразно сочетался со звучанием гитары Криса Спеддинга, диск в целом в прессе был обруган - много заимствованного материала, старые версии нетленок и переделки старых песен Roxy дали американским издателям повод запустить за океаном этот диск как сборник. Но в сравнении со следующим сольником этот диск оказался конфеткой. Гастроли певца по Англии и США провалились, и скорбь по распаду Roxy Music стала всеобщей.
Карьера Брайена оказалась в самой низкой точке. Это был тот случай, когла женщины покидают тонущий корабль одновременно с крысами. Халл уходит от Ферри, оставив ему в душе труднозаживающую рану. Под впечатлением этой потери он записывает альбом ("The Bride Stripped Bare"), хотя и не содержащий выигрышных синглов: но, тем не менее, производящий сильное впечатление, особенно в интерпретации известной песни What Goes On.
Ферри, перебравшийся жить и работать в Нью-Йорк, снова мобилизовал Манзанеру и Маккея, вернул Томпсона, пригласил клавишника Пола Кэррака из группы Ace и очередного, уже седьмого для Roxy басиста Гэри Тиббса, бывшего члена группы Vibrators.
И если на диске "Siren" стремление к большей заразительности проявилось скорее в энергичности и ясности композиций, то записанный этим составом альбом ("Manifesto") был первым шагом к иной музыке, более гладкой и прямолинейной. То, что диск соответствует иной шкале ценностей, отметил критик Гейл Маркус: "У альбома есть свои сильные места, на которые большинство ансамблей попросту не способны, но..." Просто новый плацдарм был еще слишком мал.
Программными для диска оказались песни, открывающие каждую из сторон, необычно названных "Восточной" и "Западной". Отличной динамичной гитарной работой выделяется титульная композиция, нагнетает эмоциональное напряжение гипнотический повтор риффа в Ain't That So. Среди других можно выделить динамичную Still Falls the Rain, пылкую Trash, лиричную Spin Me Round и выполненную в духе Фила Спектора Dance Away.
Альбом этот явился переходным мостом к лаконичности лонгплея ("Flash+Blood") и звуковой отшлифованности диска ("Avalon"), записанного с участием знаменитых американских сейшнменов - гитариста Нила Хаббарда и ударника Энди Ньюмарка. Звуковая подоплека их ностальгии и эротизма теперь несла на себе печать чего-то исключительно таинственного и торжественного, выламывающегося из рамок формального отнесения и отличающегося особой чистотой (Авалон - сказочный остров, на котором похоронен король Артур и другие герои кельтских преданий).
Результат этого этапа их карьеры оказался наиболее впечатляющим - дисков Roxy в начале 80х продавалось существенно больше, чем раньше, а на их творчестве, начиная с оформления обложек, паразитировали такие новые ансамбли, как ABC, Soft Cell, Icehouse, Japan, Cars и другие.
В конце 1983 года в печати появились слухи, что Маккей и Манзанера собираются покинуть Roxy и основать собственную группу. Это произошло летом следующего года, когда вместе с приятелем Энди вокалистом Джеймсом Уэйтом они организовали ансамбль Explorers и выпустили синглы Lorelei и Falling for Nightlife. Roxy разошлись вновь без проблем, финансовых или организационных. И почти каждый из них для записи своих следующих сольников приглашал бывших коллег.
В 1982 году Ферри женился на Люси Хэлмор, младшей дочери знаменитого британского издательского магната Гиннеса и окончательно переселился в Нью-Йорк. Записанные в Лондоне и Нассау сольники ("Girls and Boys") и ("Bete Noire"), стилистически вполне напоминающие поздние диски Roxy, отличают приятная танцевальность, вокальная выразительность, искушенность аранжировщика и, наконец, изящная непринужденность, особенно проявившиеся в песнях Don't Stop the Dance и Slave to Love. И неудивительно - в сотрудничестве с Марком Нопфлером, Маркусом Миллером, Дэвидом Санборном, Дэвидом Гилмором и Найлом Роджерсом результат вряд ли бы мог быть другим.
Ферри наконец-то позволил себе расслабиться в жизни. Все его следующие проекты кажутся довольно случайными. Диск ("Taxi") он записывал вместе с Робином Трауэром почти три года. Хотел составить его из собственных песен, но фирма рассудила иначе - и на альбоме появились Answer Me Ната Кинг Кола, All Tomorrow Parties от Velvet Underground и классическая I Put a Spell on You Джея Хокинса.
"Развлекатель думает о слушателе больше, чем о своем труде, а художник - наоборот. Художника интересует реакция публики, ему хочется завоевать ее внимание, но он не делает ей никаких уступок. Развлекатель же из-за денег и аплодисментов выложит свою бессмертную душу", - заявил Ферри в ответ на замечания журналистов, что его музыка теперь не пользуется широким успехом. C внешностью записного соблазнителя и вечной печалью размышляющего Казановы а la Феллини, он вновь пытается обратить свои фантазии к новым приключениям и произведениям. О нем писали и длинные эссе, хотя вся его жизнь и творчество - тема для большого романа.
