Биография Ермолина Алексея
Огонь,вода и медные трубы... За "огонь и воду" в группе НЕПРИКАСАЕМЫЕ вероятно отвечает сам Гарик Сукачев, а вот за медные трубы... За медные трубы, до недавнего прошлого в этой группе отвечал А.Ермолин.
Талантливый саксофонист он играл с Сукачевым в БРИГАДЕ С, с Галаниным в БРИГАДИРАХ. Его саксофон есть на каждой пластинке НЕПРИКАСАЕМЫХ. К сожалению, его последней работой стало участие в записи третьего альбома группы НЕПРИКАСАЕМЫЕ - "Города, Где После Дождя Дымится Асфальт".
Гарик Сукачев: "Внутренне мы его посвящали Толику Крупнову, оказалось, что и Леше Ермолину. Он умер 2 августа - остановилось сердце..."
Я оставил в альбоме все разговоры между песнями на записи. Мы его писали, и нам казалось, что альбом будет светлый! Когда Леша умер, мы собрались у меня, послушали и сказали друг другу: какой мрачный альбом мы записали! И там последние слова как раз Лешкины. Он говорит: "Ну, все понятно". И все."
Кстати, на этом альбоме едва ли не лучшая песня это - "Мой друг уехал навсегда..." Очень символично!
Гарик Сукачев: "Умер потрясающий музыкант, мы столько лет были вместе. Словосочетание" невосполнимая потеря" приобретает абсолютно реальный смысл. И конечно, я понимаю, что через какое-то время найду себе саксофониста, но ту форму, которую играл Леша и которую играли мы... От нее опять ушел кусочек, навсегда и безвозвратно."
Алексей не курил и не пил, единственное – пил много кофе. Был спортивным парнем, хорошо сложен. Был неравнодушен к симпатичным девушкам. Был, как большинство музыкантов, немного циничным и язвительным.
Кому-то это, может, очень не понравится, но я напишу правду. Он не любил ту музыку, которую играл в "Бригаде", "Неприкасаемых", "Боцмане". Он говорил: "Я это всё не люблю и играю для поддержания музыкальной формы". Он любил Джорджа Майкла, старался даже чем-то на него походить. Разговоры о его работе в "Неприкасаемых" его даже раздражали.
Мечтал о сольной карьере, всё свободное время уделял собственным записям. Его музыка не имела ничего общего с тем, что он играл у Гарика. Писался он в студии "Турне". Когда включал мне у себя дома несколько песен, просто светился от счастья. Помню, что когда я ему сказал, что на "Солнце взойдёт" недавно сделали, кавер "Дубы-колдуны", он очень расстроился, хотя его вариант был намного лучше. Запись сольного альбома уже была готова, но он всё никак не мог его выпустить. Видимо, расстроился, что его "опередили".
Жил он на Ленинском Проспекте с женой, приёмным сыном, тёщей и охотничьей собакой. Помню, приехал к нему зимой по делу. Он взял собаку и пошли на улицу. Смотрю, а он хромает сильно. "Что случилось?" – спрашиваю его. Он говорит: "С ногой что-то, сам не пойму – не падал нигде".
Слышал, что потом у него посыпалось здоровье – то одна напасть, то другая. А закончилось всё трагично.
У него было большое будущее – он был классным попсовым вокалистом, и композитор был бы неплохой. Саксофонист, само собой, достойный был.
Кстати, кто не знает, он играл в 80-х в группе "Доктор Ватсон". И вот о ней о он нормально вспоминал, это его не раздражало. Наверное, та музыка была ему ближе.